Марина Цветаева

Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.

Застынет всe, что пело и боролось,
Сияло и рвалось:
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.

И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет всe -- как будто бы под небом
И не было меня!

Изменчивой, как дети, в каждой мине
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой,

Виолончель и кавалькады в чаще,
И колокол в селе...
-- Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!

-- К вам всем -- что мне, ни в чем
не знавшей меры,
Чужие и свои?!
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.

И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто -- слишком грустно
И только двадцать лет,

За то, что мне -- прямая неизбежность --
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность,
И слишком гордый вид,

За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру...
-- Послушайте! -- Еще меня любите
За то, что я умру.

8 декабря 1913

Умирая, не скажу: была.
И не жаль, и не ищу виновных.
Есть на свете поважней дела
Страстных бурь и подвигов любовных.

Ты, -- крылом стучавший в эту грудь,
Молодой виновник вдохновенья --
Я тебе повелеваю: -- будь!
Я -- не выйду из повиновенья.

30 июня 1918

Хочешь знать мое богачество?
Скакуну на свете -- скачется,
Мертвым -- спится, птицам -- свищется.

Юным -- рыщется да ищется,
Неразумным бабам -- плачется.
-- Слезный дар -- мое богачество!

Май 1918

Хочешь знать, как дни проходят,
Дни мои в стране обид?
Две руки пилою водят,
Сердце -- имя говорит.

Эх! Прошел бы ты по дому --
Знал бы! Так в ночи пою,
Точно по чему другому --
Не по дереву -- пилю.

И чудят, чудят пилою
Руки -- вольные досель.
И метет, метет метлою
Богородица -- Метель.

Ноябрь 1919

Цыганская страсть разлуки!
Чуть встретишь -- уж рвешься прочь!
Я лоб уронила в руки,
И думаю, глядя в ночь:

Никто, в наших письмах роясь,
Не понял до глубины,
Как мы вероломны, то есть --
Как сами себе верны.

Октябрь 1915

Чародею

Рот как кровь, а глаза зелены,
И улыбка измученно-злая...
О, не скроешь, теперь поняла я:
Ты возлюбленный бледной Луны.

Над тобою и днем не слабели
В дальнем детстве сказанья ночей,
Оттого ты с рожденья -- ничей,
Оттого ты любил -- с колыбели.

О, как многих любил ты, поэт:
Темнооких, светло-белокурых,
И надменных, и нежных, и хмурых,
В них вселяя свой собственный бред.

Но забвение, ах, на груди ли?
Есть ли чары в земных голосах?
Исчезая, как дым в небесах,
Уходили они, уходили.

Вечный гость на чужом берегу,
Ты замучен серебряным рогом...
О, я знаю о многом, о многом,
Но откуда-сказать не могу.

Оттого тебе искры бокала
И дурман наслаждений бледны:
Ты возлюбленный Девы-Луны,
Ты из тех, что Луна приласкала.

***

Я не мятежница -- и чту устав:
Через меня шагнувший ввысь -- мне друг.
Однако, памятуй, что, в руки взяв
Себя, ты выпустил -- меня из рук.

***

Не стыдись, страна Россия!
Ангелы -- всегда босые...
Сапоги сам черт унес.
Нынче страшен -- кто не бос!

*** 

Так, в землю проводив меня глазами,
Вот что напишите мне на кресте, -- весь сказ!
-- "Вставала с песнями, ложилась со слезами,
А умирала -- так смеясь!"

*** 

Эпилог

Очарованье своих же обетов,
Жажда любви и незнанье о ней...
Что же осталось от блещущих дней?
Новый портрет в галерее портретов,
Новая тень меж теней.

Несколько строк из любимых поэтов,
Прелесть опасных, иных ступеней...
Вот и разгадка таинственных дней!
Лишний портрет в галерее портретов,
Лишняя тень меж теней.

Эпитафия

Суда поспешно не чини:
Непрочен суд земной!
И голубиной -- не черни
Галчонка -- белизной.

А впрочем -- что ж, коли не лень!
Но всех перелюбя,
Быть может, я в тот черный день
Очнусь -- белей тебя!

17 мая 1920

Пригвождена к позорному столбу
Славянской совести старинной,
С змеею в сердце и с клеймом на лбу,
Я утверждаю, что -- невинна.


Я утверждаю, что во мне покой
Причастницы перед причастьем.
Что не моя вина, что я с рукой
По площадям стою -- за счастьем.

Пересмотрите всe мое добро,
Скажите -- или я ослепла?
Где золото мое? Где серебро?
В моей руке -- лишь горстка пепла!

И это всe, что лестью и мольбой
Я выпросила у счастливых.
И это всe, что я возьму с собой
В край целований молчаливых.

***

Aeternum vale! Сброшен крест!
Иду искать под новым бредом
И новых бездн и новых звезд,
От поражения -- к победам!

Aeternum vale! Дух окреп
И новым сном из сна разбужен.
Я вся -- любовь, и мягкий хлеб
Дареной дружбы мне не нужен.

Aeternum vale! В путь иной
Меня ведет иная твердость.
Меж нами вечною стеной
Неумолимо встала -- гордость.

Aeternum vale - Прощай навеки (лат.)

Безнадежно-взрослый Вы? О, нет!
Вы дитя и Вам нужны игрушки,
Потому я и боюсь ловушки,
Потому и сдержан мой привет.
Безнадежно-взрослый Вы? О, нет!

Вы дитя, а дети так жестоки:
С бедной куклы рвут, шутя, парик,
Вечно лгут и дразнят каждый миг,
В детях рай, но в детях все пороки, --
Потому надменны эти строки.

Кто из них доволен дележом?
Кто из них не плачет после елки?
Их слова неумолимо-колки,
В них огонь, зажженный мятежом.
Кто из них доволен дележом?

Есть, о да, иные дети -- тайны,
Темный мир глядит из темных глаз.
Но они отшельники меж нас,
Их шаги по улицам случайны.
Вы -- дитя. Но все ли дети -- тайны?!

Москва, 27 ноября 1910